|
|
Г. Доу.
Пожилая женщина за чтением
|
Испания, в XVII в. переживавшая упадок, пребывавшая под властью не столько короля, сколько церкви, дала особый настрой барочной литературе: здесь барокко приобрело не только религиозный, но и фанатический характер, активно проявлялось стремление к потустороннему, подчеркнутый аскетизм. Однако именно здесь ощущается влияние народной культуры.
В испанской литературе барокко нашло свое выражение и в поэзии, и в прозе, и в драматургии. В испанской поэзии XVII в. барокко породило два течения, боровшиеся между собой — культизм и консептизм.
Сторонники культизма противопоставляли отвратительный и неприемлемый реальный мир совершенному и прекрасному миру, созданному человеческим воображением, который постичь дано только немногим. Приверженцы культизма обратились к итальянскому, так называемому “темному стилю”, для которого характерны сложные метафоры и синтаксис.
Последователи консептизма использовали столь же сложный язык, и в эту форму облекалась сложная мысль, отсюда многозначность каждого слова, отсюда характерная для консептистов игра слов и использование каламбуров. Если к первому принадлежал Гонгора, то ко второму — Кеведо.
Особое значение в испанском барокко приобретает драматургия. Барочные мастера работали преимущественно в жанре трагедии или драмы. Значительный вклад в развитие испанской драматургии внес Тирсо де Молина (Фрей Гaбриэль Тельес).
Классическим мастером драматургии барокко стал Педро Кальдерон. Во всех своих драмах использовал логически стройную и до малейших деталей продуманную композицию, предельно усиливал интенсивность действия, концентрируя его вокруг одного из персонажей, экспрессивный язык. В его творчестве нашло свое предельное выражение пессимистическое начало, прежде всего, в религиозных и морально-философских сочинениях.
Вершиной творчества Кальдерона является пьеса “Жизнь есть сон”, где барочное мироощущение получило наиболее полное выражение. Кальдерон показывал трагические противоречия жизни человека, из которых нет выхода, за исключением обращения к богу. Жизнь изображается как мучительное страдание, любые земные блага призрачны, границы реального мира и сна размыты. Человеческие страсти бренны, и только осознание этой бренности и дает познание человеку.
