Г. Дюге. Идеальный пейзаж

     В лирике Теофиля де Вио (он был и прозаиком и драматургом) своеобразно сочетаются черты восходящей к ренессансным традициям реалистичности и чисто барочной утонченной чувствительности и изощренности. В отличие от большинства своих современников, поэтов, замыкающихся в атмосфере салонов и дворцовых покоев, Теофиль де Вио тонко ощущает природу. Он великолепно передает ее чувственную прелесть, то наслаждение, которое у него вызывают переливы света, игра водных струй, свежесть воздуха, пряные ароматы цветов. Он сердечно привязан и к сельским пейзажам родных мест, где его брат продолжает трудиться, возделывая землю (“Письмо брату”).
     Любовные стихи де Вио необычны для его времени. Им чужда манерность.

Любовное отчаяние

Моя душа мертва, в ней живо лишь страданье,
С тех пор как должен быть я вдалеке от вас,
И если б я не жил надеждой на свиданье,
Уже давно б настал моей кончины час.

     В стихах Теофиля де Вио звучат отголоски истинной страсти, горячих порывов воспламененной и упоенной красотой чувственности, неподдельных страданий. В 1620-х годах лирика Т. де Вио все более интеллектуализируется, наполняясь философским и публицистическим содержанием. В ней находит захватывающее по своей эмоциональной силе выражение личной драмы поэта. Он был брошен в тюрьму вождями католической реакции по обвинению в безнравственности и безбожии и там умер.

Аполлон

Я тот, чьи алтари чтут всюду во Вселенной,
Чьи стрелы гибельны, чей взгляд светлей огня;
Я тот, кто и богов страшит в грозе военной!
Борьба со смертными достойна ли меня?

Но дерзость их мою природу исказила,
Завидующих мне карать я принужден.
Всему живущему давал я жизнь и силы,
Теперь невольно смерть приносит Аполлон.

Все алтари мои навек освобожу я
От неченстивцев злых, сразив их тучей стрел.
К моим оракулам, лишь истины взыскуя,
Все смертные придут провидеть свой удел.

Могу я повелеть, чтоб ветры онемели,
А мрамор мертвенный обрел живую речь.
Мной предначертаны царям пути и цели,
Могу я музыку из дерева извлечь.

Дохну – и чаши роз полны огня живого,
Лилейной белизне я блеск живой даю,
Замерзнувшим полям жизнь возвращаю снова,
И мне воскресший мир несет хвалу свою.

Но только скроюсь я, везде иссякнет пища,
Наступят ужас, мрак; покроет землю лед,
Цветущие сады он превратит в кладбища,
И лишь сомкну глаза, весь мир живой умрет.

С. Вуэ. Аполлон и музы

© Дмитрий “MD” Дубильт, 2006